На одном из спектаклей "Евгения Онегина" пистолет почему-то не
выстрелил. Но Онегин не растерялся и ударил Ленского ногой. Тот
оказался сообразительным малым и с возгласом: "Какое коварство! Я понял
все - сапог отравлен!" - упал и умер в конвульсиях.
Гастроли провинциального театра, последний спектакль, трезвых нет.
Шекспировская
хроника, шестнадцать трупов на сцене. Финал. Один цезарь над телом
другого. И там такой текст в переводе Щепкиной-Куперник:
(Продолжить)
"Я должен был увидеть твой закат иль дать тебе своим полюбоваться". читать дальшеИ артист говорит:
- Я должен был увидеть твой...
И он текст забыл, надо выкручиваться, по смыслу, а это стихи, проклятье - но он выкрутился! Как поэт!!
Он сказал:
- Я должен был увидеть твой... конец!
И задумчиво спросил:
- Иль дать тебе своим полюбоваться?..
И мертвые поползли со сцены.
Итак
- имеется прославленный (и заслуженно) актер и имеется его завистник,
который всяко его подсиживает, гадит и т.д., причем бездарен на
удивление. Ну вот этот завистник всеми правдами и неправдами "выбил"
себе роль Дон Гуана, столкав ненавистного соперника на роль Статуи
Командора. Играет отвратно, и Статуя всатвляет отсебятину: "Как низко
может падать человек!" Публика в восторге и освистывает Дон Гуана.
Естественно, тот решил отомстить. Назавтра другая пьеса, где
знаментость играет Наполеона, а завистник - эпизодическую роль
генерала, который вручает Наполеону письмо, каковое тот потом читает
вслух. Пьеса новая, роли еще едва разучены, так что Наполеон пиьсмо
просто реально переписал и вложил текст в конверт. Завистник, будучи в
курсе, что Наполеон письмо помнит плохо, вытащил текст из конверта и
вложил пустой лист бумаги - дескать, вот не сможешь ты вспомнить текст,
тут-то и обгадишься перед публикой. Итак - соответствующий момент
спектакля, Наполеон вскрывает конверт, видит, что перед ним чистый
лист, отлично понимает, кто ему устроил этакую жабу - и... небрежно
вручает этот лист генералу со словами: "Прочтите, генерал, мне сами
вслух!"
История. которую мне рассказал мой отец, в молодости сам актер, так что за достоверность ручаюсь.
Приезжает
Папазян в провинциальный театр - играть Отелло. И выдают ему в качестве
Дездемоны молоденькую дебютанточку. Она, естественно, волнуется. И вот
подходит дело к сцене ее убиения. на сцене такая вся из себя
целомудренная кровать под балдахином. И вот легла эта самая дебютантка
за этим балдахином ногами не в ту сторону. Открывает Отеоло с одной
стороны балдахин - а там ноги. Ну - что поделать, закрыл Отелло
балдахин и этак призадумался тяжко. А Дездемона сообразила. что лежит
не в том направлении, и... ага, перелегла. Открывает Отелло балдахин с
другой стороны, а там... НОГИ!
После чего продолжать трагедию было, как вы понимаете, уже невозможно.
На
сцене провинциального театра уездного города NN идет один из премьерных
показов «Ромео и Джульетты». Актер, играющий Ромео, юн, старателен и до
крайности взволнован. Спектакль идет своим чередом и благополучно
близится к трагическому финалу. Ромео произносит последний монолог, в
котором есть такие слова:
О чем, когда мы ехали верхами,
Дор?огой говорил мой человек?
Не о предполагаемом ли браке
Джульетты и Париса? Или нет?
Актер же, мчась на всех парусах к завершению своей роли, торопливо выпаливает:
О чем, когда мы ехали верхами,
Дор?огой говорил мой человек?
Не о предполагаемом ли браке
Ромео и Джульетты?..
В зале замешательство; Ромео, растерянно:
…или нет:
Ромео и Париса!
В зале легкое оживление; Ромео, испуганно:
ИЛИ НЕТ!!!
Джульетты и Париса!!!!
Аплодисменты, заглушающие несколько истеричных всхлипов в первых рядах.
...утренний
спектакль, назначенный на 1 января. В каком состоянии, собрав все
мужество и волю, артисты выходят после новогодней ночи, можно только
представить. И вот 1 января, чтобы порадовать детей, во МХАТе
традиционно дают "Синюю птицу". Артист Владимир Правальцев играл роль
Хлеба. Вместе с детьми - Тильтилем и Митилью, а также Огнем, Водой и
другими персонажами чудесной сказки он приходит во дворец Ночи. Хлеб
обращается к Ночи:
- В силу того, что я стар и опытен и
преисполнен любви и преданности детям, я являюсь их единственным
защитником. Поэтому я должен вам предложить вопрос - каким путем нам
бежать отсюда?
Очевидно, новогодняя ночь внесла в сознание актера
путаницу. На его лице отразилась мучительная борьба слов и предложений.
Он начал:
- В силу того, что я стар и опытен...
Молчит. И
вместо того, чтобы посмотреть на суфлера, готового ему подсказать
продолжение фразы, он начинает выпутываться сам. Смотрит на Тильтиля и
Митиль, которых всегда играли во МХАТе женщины, и собравшись с силами,
произносит:
- В силу того, что я стар и опытен... я очень люблю... девочек.
Все,
кто находился в этот момент рядом с Хлебом, расползлись в кулисы, и
только Ночь, подвешенная на качелях, сильнее уцепилась за деревянные
перекладины, чтобы не рухнуть он хохота вниз.
1 января. В
театре юного зрителя, дневной, детский спектакль. Радость детишкам,
мука родителям, актерам и персоналу театра мука в кубе. Актер
никаковский, у него текст: «Кто там светит нам в ночи?». И по темному
заднику из кулисы в кулису пробегают три актера со светящимися
фонариками и покрикивают: «Мы, ночные светлячки».
Все очень просто, только не 1 января.
Этот: «Кто там светит нам в ночи?». Светлячков нет.
Этот опять: «Кто там светит нам в ночи?». Ноль признаков светлячков.
Он
опять повторил, ну не мог же актер знать, что три «светлячка» в
гримерке продолжают новогоднюю ночь, и им фиолетово, кто там светит
кому в ночи.
Когда актер в пятый раз гаркнул: «Кто там светит нам
в ночи?», не выдержал монтировщик, который тоже человек, и с 31 на 1 …,
в общем, парень был плох.
Так вот, он взял два фонаря, вывалил с
ними на темную сцену, а где там их подкрутить, чтоб они зажглись, так и
не разобрался. Пытался он фонарики-то зажечь, пытался и не смог, и так
расстроился, что хотел помочь, да не смог, что на очередной крик: «Кто
там светит нам в ночи?», швырнул фонари на сцену и громко, в злобе,
сказал: «Да это мы, блин, ночные светлячки, только нас не видно ни
хрена!»
Одно время в театрах было запрещено пользоваться
стартовыми пистолетами. Категорически приписывалось пользоваться на
сцене макетами оружия, а выстрелы подавать из-за кулис. В одном театре
на краю каменоломни стоит связанный комсомолец, а фашист целится в него
из пистолета. Помреж за кулисами замешкался. Выстрела нет и нет. Фашист
ждал-ждал и в недоумении почесал себе висок дулом пистолета. В этот
самый момент грянула хлопушка помрежа! "Фашист", будучи артистом
реалистической школы, рухнул замертво. Тогда комсомолец, понимая что
вся ответственность за финал легла на него, с криком "Живым не дамся!"
бросается в штольню. Занавес.
В одном из небольших гоpодов театp пpоездом давал "Гpозy" Остpовского.
Как
многие, наверно, помнят, там есть сцена самобpосания тела в pекy. Для
смягчения последствий падения обычно использовались маты. И
обычно
их с собой не возили, а искали на месте (в школах, споpтзалах). А здесь
вышел облом: нет, не дают, никого нет и т. п. В одном месте им
пpедложили батyт. Делать нечего, взяли, но в сyматохе (или намеpенно)
забыли пpедyпpедить актpисy. И вот пpедставьте себе сценy: геpоиня с
кpиком бpосается в pекy... и вылетает обpатно. С кpиком... И так
несколько pаз... Актеpы с тpyдом сдеpживаются (сцена тpагическая),
зpители в тpансе... В этот момент один из стоящих на сцене с
пpоизносит:
- Да... Hе пpинимает матyшка-Волга...
Актеpы, коpчась, падают, актpиса визжит, зpители сползают с кpесел...
По
спектаклю, Карандышев отговаривает текст: "Так не доставайся же ты
никому" и стреляет в Ларису из пистолета, Лариса падает. А выстрел
обеспечивался в то время так: реквизитор за кулисами, на реплику, бьет
молотком по специальной гильзе, гильза бухает - Лариса падает.
Премьера, ля, ля тополя... "Так не доставайся же ты никому", наводит
пистолет, у этого за кулисами осечка, выстрела нет. Актер: "Так вот
умри ж!"
перезаряжает, наводит пистолет второй раз, за кулисами
вторая осечка. Карандышев перезаряжает в третий раз: "Я убью тебя!",
третья осечка.
Лариса стоит. Вдруг из зала крик: "Гранатой ее глуши!".
Занавес,
спектакль сорвался, зрителям вернули деньги. Режиссер час бегал по
театру за реквизитором с криком: "Убью, сволочь!!!". На следующий день,
вечером, опять "Бесприданница", с утра разбор вчерашнего полета:
мат-перемат, все на реквизитора катят, тот оправдывается: "Но ведь не я
гильзы делал, ну сыр ые в партии попались, но много же народу рядом,
видите же, что происходит, можно же помочь, там у суфлера пьеса под
рукой: шмякнул ей об стол, все оно какой-никакой выстрел, монтировщик
там доской врезал обо что-нибудь, осветитель лампочку мог разбить, ну
любой резкий звук, она бы поняла, что это выстрел, и упала бы". Вечером
спектакль, все нормально, доходит до смерти Ларисы, Карандышев: "Так не
доставайся же ты никому!", наводит пистолет, у реквизитора опять
осечка.
Вдруг, с паузой в секунду, из разных концов за кулисами
раздается неимоверный грохот: суфлер лупит пьесой об стол, монты -
молотками по железу, осветитель бьет лампочку. Лариса явно не понимает,
что это выстрел, ибо на выстрел эта беда никак не походит, и продолжает
стоять. Из зала крик: "Тебе ж вчера сказали, гранатой ее глуши!
Игралась
в театре некая героическая музыкальная драма - с любовью, смертями и
прочей патетикой. И вот за несколько часов до спектакля
обнаруживается,
что местная прима объелась мороженого и заглавную партию петь никак не
может. Голос сел. Как говорится, всерьез и надолго.
Режиссер - в
панике: билетов, как на грех, раскупили много. И тут... в общем, совсем
как в голливудском сюжете на тему "Так становятся
звездами".
Является к режиссеру одна молоденькая хористочка и заявляет, что она
всю жизнь мечтала об этой роли, что она знает все арии, что она готова
без единой репетиции все отпеть и отыграть, и т.д. , и т.п. Ну,
режиссеру, в общем-то, деваться особо некуда. Он машет рукой и
выпускает юное дарование на сцену. Но как только занавес поднялся и
дарование открыло свой прелестный ротик, тут же обнаружилось, что
голливудский сценарий в степях Украины ну никак не проходит. Поет юное
создание прескверно, играет еще хуже. Режиссер за сценой
мучается. Но не останавливать же спектак ль, раз начали! Доходит дело до второго акта.
Кульминация:
героиня встречается со своим бывшим возлюбленным и в самый патетический
момент призывает его: "Вбий мене!" (т.е. "убей меня!" - спектакль идет
по-украински). И герой должен совершить свое черное дело. Ну, юное
дарование на сцене, как положено, раскидывает руки и восклицает: "вбий
мене!". Герой бросается на нее с бутафорским ножом и тут... Надо
полагать, что лицо у артиста и вправду было
зверское - намучился с
партнершей за спектакль! Но так или иначе, а юная хористочка испугалась
всерьез. И в последний момент отскочила в сторону. А стало быть, и не
дала себя заколоть - как по роли положено. Оба стоят. Что делать -
никто не знает. В конце концов хористочка решает продолжить с той же
точки.
Опять раскидывает руки и кричит: "вбий мене!". Герой - на
нее. А она, с перепугу - опять в сторону! В общем, повторилась история
и в третий раз.
Но тут уже герой изловчился, отловил-таки девицу
и, как положено по роли, "убил". В это т момент за сценой должен был
грянуть патетический хор. Но хор не грянул. Не грянул он потому, что
все хористы и хористки стояли, согнувшись пополам, или катались по
сцене (за задником) в
припадке неудержимого хохота. А хохотали они
потому, что режиссер спектакля, стоя рядом с ними и видя, что творится
на сцене, стал биться головой о ближайшую трубу и приговаривать:
"Поймай ее, суку, и убей! Поймай ее, суку, и убей!
Абакан. Сей
славный город, помимо того что является столицей автономной республики
Хакассия, имеет два драматических театра - один, так сказать,
городской, а второй - республиканский. Вот в нем и произошла эта
невероятная, но совершенно правдивая история. Ставили бессмертное
творение А. С. Пушкина "Евгений Онегин". В одной из последних сцен,
Евгений (Е) прибывает на бал к своему старому другу (Д) и видит Татьяну
(в малиновом берете). При этом звучит следующий диалог:
Е. - Кто там в малиновом берете с послом турецким говорит?
Д. - Так то жена моя.
Е. - Так ты женат?
Д. - Уже два года!
Ну, и далее по ходу пьесы.
Так
вот. Во-первых, реквизиторы не нашли малинового берета и заменили его
зеленым. А, во-вторых, артист, игравший мужа Татьяны, и актриса,
игравшая Татьяну, были брат и сестра. Вот что из этого получилось.
Премьера. Зал битком набит местным бомондом и просто любителями театра.
Входит Евгений, подходит к другу и ищет глазами яркое малиновое пятно... его нет... находит глазами Татьяну... Далее диалог:
Е. - Кто там... в ЗЕЛЕНОВОМ берете?
Д.(которого перемыкает от данной реплики...) - Так то СЕСТРА моя!
Е.(который чувствует, что что-то не то происходит, но до конца еще не осознал...) - Так ты СЕСТРАТ?!
Д. - Уже два года!
Обычно такие вещи проскальзывают мимо внимания публики, но в этот раз зал грянул... и, увы, не аплодисментами...
Однажды
в "Евгении Онегине" секундант перепутал пистолеты и подал заряженный
Ленскому. Ленский выстрелил, Онегин от неожиданности упал.
Ленский, чтобы как-то заполнить понятную паузу, спел известную фразу Онегина: "Убит!". Секундант в замешательстве добавил:
"Убит, да не тот".